В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечет нас к безумию. Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз. И каждый, кто хотя бы один раз приставлял заряженный револьвер к виску... Было… (с) Ст.Кинг

"Я жалок. Мы все жалки. Все бегут куда-то, несутся. Вчера женщина чуть в обморок не упала, когда увидела, что ее любимые огурцы подорожали на пять центов. Так и хотелось заорать: "Очнись, старая клуша! Каких-то пять центов! Это происходит каждую неделю, и каждую неделю ты громко охаешь! Ты имеешь все: крышу над головой, которая не протекает, пенсию, которая есть каждый месяц и на которую ты можешь купить себе нормальную еду! Ты только ходишь в магазин, готовишь себе дрянь, которую считаешь здоровой пищей и смотришь тупые сериалы! Чего тебе охать? Чего ты вечно поджимаешь свои губы и хмуришь брови? Чем тебе быть недовольной? У некоторых и этого нет."
Меня просто берет злость. Кто-то пытается что-то делать, а кто-то имеет все. Но и те, и другие недовольны. Всем всегда мало. Все хотят больше. Уроды. Все ничтожны. И я ничтожен. Мне тоже мало."
Из дневника.

Я родился в неизвестном месте, в неизвестный час и в неизвестной семье. Да и была ли семья? Я не знаю этого. И нет никого, кто бы знал, пожалуй.
Датой моего рождения принято считать день, когда владелец небольшой овощной лавки нашел меня. Он был неплохим человеком. Черт, нет. Он был замечательным человеком. Для меня, по крайней мере. Почему был? Он умер несколько лет назад. Кажется... Нет. Точно. Шесть. Тогда я встретил Бо. Начал работать...
Но сейчас не о том.
Об умерших принято говорить или хорошо, или ничего. Не говорить ничего о старике Бене невозможно.
Он был щедр и честен. У него была куча принципов, которым он никогда не изменял. Он имел дар убеждения, который есть далеко не у каждого. И у него - что весьма важно для владельца лавки - было деловое чутье.
У Бена не было своих детей. Да и жены тоже. Были ли они когда-то, я не знаю. Найдя меня, лежащего в свертке на пороге своего дома-магазина, он обрадовался.
Но его радость быстро угасла. У старика не было опыта, как обращаться с младенцем. А потому он отдал меня в приют, что был в квартале от его лавки. В свободное время он навещал меня, дарил подарки. Пусть это были дешевые игрушки или маленькие конфетки, купленные на последние гроши, но зато подарены от чистого сердца.
А когда я подрос, он забрал меня к себе и выделил крохотную комнатку на втором этаже. Сам он спал в гостиной.
А первый этаж дома был овощной лавкой, в которой я работал с малых лет.
Я зарабатывал себе на жизнь сам.
Бен пытался заниматься моим воспитанием, хотя времени у него, конечно, было крайне мало. Но он научил меня писать, читать, считать, беседовал со мной о том, что плохо, а что хорошо. На дни рождения подарками были по большей части учебники. Большего мы позволить себе не могли.
Нет, Бен не заменил мне семью. Но он спас меня. И если на свете и  есть человек, которого я мог бы назвать отцом, то это Бен.
Про приют же я почти ничего помню. Какие-то смутные образы, картинки, что порою вспыхивают в моем сознании. Но я уверен, что в овощной лавке куда лучше, чем там. 
Не было у меня детства, как такового. Не было.
Но зато я был более или менее подготовлен к жизни.
Спасибо тебе, старик Бен.
Я плакал на твоих похоронах как младенец.
Мне не достался твой магазин, к сожалению, - завещание найдено не было, а по документам я был лишь работником. Мне ничего не полагалось.
Ну а потом, после твоей смерти... Началась новая жизнь.
Из дневника

"Минута. Две. Может, прошел час, я не знаю. Я вообще не ощущал ничего: ни стул, на которым сидел, ни воздух, которым дышал, ни пистолет, который сжимал в руке. И себя тоже не ощущал. Все слилось в какой-то непонятный ком. Нет, непонятный бульон. Даже дуло у виска не ощущал, хотя оно точно было холодным.
Во мне бушевали сразу все эмоции, на которые только способен человек. И одновременно не было ничего. Это как с красками - смешай все, и получи серый. То есть никакой.
Я все не решался. И тут меня вернул в реальности стук в дверь. Пришел Ли и сказал, что есть новое дело.
Я убрал этот пистолет к черту и пошел договариваться об оплате."
Из дневника.

"Может я и не прав. Может, я все делаю не так.
Черт, жестокость - признак слабости. А я не хочу быть слабым. Не могу. Быть слабым - вернуться туда, откуда начал, а я скорее умру. Хотя в моем случае - убью других.
Что ж. Никто не умирает слишком рано, все умирают вовремя. Не помню, кто это сказал. Но сказал верно.
Будем мыслить здраво - раз они кому-то мешают, значит так надо. Значит им пора умереть. Следовательно, не убей их я - они все равно умрут.
Да, эта теория словно карточный домик. Но ничего другого, кроме как верить в нее, у меня не остается."
Из дневника

Я помню, как встретил тебя. Голодный и замерзший ребенок, сидящий на ступенях супермаркета.
Я вышел с полным продуктов пакетом.
"Ты хочешь есть? - спросил я, присаживаясь рядом на ступени.
"Нет", - соврала ты, жадно глядя на палку колбасы, что торчала из моего пакета.
"Почему ты здесь одна?"
"Потому что у меня никого нет".
Я посмотрел в твои глаза. Детские, наивные.
И мне стало так противно и стыдно. Я и сам не понял от чего. может от того, что понимал: я выжил. у меня сейчас все налаживается. А ты так не сможешь.
Ты будешь верить не тем людям и они обманут тебя. Они будут пользоваться тобой не принося взамен ничего, кроме разочарования и слез.
И я понял: я не хочу этого. Я могу изменить это.
В тот же вечер я спустил большую часть своих денег на то, чтобы одеть тебя и накормить.
Квартира у меня была двухкомнатная. одна являлась спальней, а вторая была чем-то вроде офиса. Первую я отдал тебе.
Каждый день я обещал, что найду тебе место. У тебя будет жизнь.
Но все откладывалось и откладывалось. Не день за днем даже, а год за годом...
И я не смог расстаться с тобой. Для меня ты была самым чудесным и очаровательным ребенком. Я старался воспитывать тебя, учил, а ты беспрекословно выполняла все, о чем я просил тебя и тихим хвостиком ходила за мной о квартире. Я старался дать тебе все, что только мог. А ты ничего не просила.
Ты всегда видела во мне какого-то ангела-хранителя. знаешь, я бы отдал все, чтобы твои глаза не переставали так светиться, когда ты смотришь на меня.
Я старался ничего не упустить. Всегда предугадывать твои желания и настроения.
Но я не заметил, как из неловкой девочки подростка ты превратилась в прекрасную девушку. Хрупкую, нежную и красивую. Я и не замечал, что если мы куда-то идем, то ты проводишь долгое время у зеркала, а перед моим приходом всегда прихорашиваешься.
Нет, я не видел, что ты не смотришь ни на кого, кроме меня. Я был слеп.
И вот, я предложил тебе отдельную квартиру. "Тебе уже восемнадцать" - сказал я тогда. - "тебе не нужно жить со мной. Ты уже выросла, моя девочка."
а ты расплакалась и убежала в ванную.
Я не спал всю ночь, пребывая в смятении, которого никогда еще раньше не испытывал. На следующий день я решил поговорить с тобой.
Ты подумала, что я гоню тебя. глупышка. Ты плачешь. а я, дурак, даже не понимаю, от чего. Я глажу тебя по спине и вытираю твои слезы. Я говорю тебе, что никогда бы не хотел, чтобы ты плакала из-за меня.
И я заметил.
Словно впервые тебя увидел.
Ты действительно выросла. Ты стала прекрасной юной женщиной. Такой родной...
Я до сих пор помню вкус твоих слез. Тогда я пообещал тебе, что никогда не допущу, чтобы ты плакала. Ничто не достойно этого. Ообенно я.
И я всегда буду здесь, с тобою рядом, моя маленькая, любимая девочка...
Из дневника

scsac